Четыре десятилетия мне довелось быть свидетелем событий, связанных с журналом «Знание — сила».

Начиная с 1958 года я работал в редакции этого журнала выпускающим (до 1962 года), художественным редактором (1962 — 1989), а последние десять лет внештатным оформителем (1989 — 1999).

У меня сохранились записные книжки, которые помогли восстановить в памяти увиденное и услышанное.

Мемуарный возраст заставляет поторапливаться.

Я собираюсь рассказать о редакционных перипетиях и человеческих взаимоотношениях, а не об «этапах истории журнала», связанных с «эпохой грандиозных исторических сдвигов», как солидно и авторитетно выразился неувядаемый редакционный мастер юбилейной темы, передовицы и некролога.

Журнал прилежно отражал на своих страницах новейшие достижения в разных областях знания.

Делалось все это «по службе». Никакой доблести в этом нет. Регулярные итоговые обозрения за последние десятилетия в основном сводятся к реанимации старых комментариев и надоевшим перечислениям по существу одних и тех же статей и авторов.

Не знаю, достойна ли показная старательность положительной оценки.

Каноническая версия истории журнала, вышедшая из-под лукавого пера знаниесильского генералитета, нуждается в радикальных поправках и возражениях. До сих пор рутинной работе с посредственным результатом отводится роль выдающегося достижения, начисто «забываются» трагические моменты и связанные с ними моральные издержки... Ведь любому понятно, что в жизни кроме высоких устремлений существуют еще и «низкие истины» коммунальной кухни.

Моя прошлая причастность к отделу оформления наверняка придает (помимо моего желания) некоторую тенденциозность всему написанному. Но я все же надеюсь, что мои многолетние наблюдения не вошли в серьезное противоречие с истиной.

Редакционные коллизии очень рельефно выявляли характеры людей, их поведение в спокойных и нервозных ситуациях. На этой основе и сложились мои впечатления.

К сожалению, мне почти не приходилось общаться с довоенными

сотрудниками редакции. Зато многих, кто заново создавал журнал в 1946 году, я знал. Вот почему исходным для меня стал первый послевоенный год.

(К.К. Арцеулов)

(Л.В.Жигарев)